Трое и боги [= Трое и Дана] - Юрий Никитин

– Боги… Он убит!

Олег огрызнулся:

– Первый раз видишь убитого?

– Его – первый раз… Но… мог бы… почему даже несопротивлялся?

Олег хмуро окинул взглядом убитого. Кто знает, что здесьпроизошло. Вряд ли его застали спящим: весь город стоит на ушах! Но сам лирешил так уйти, или же…

Неприятный холодок пробежал по спине, когда подумал, чтомогли вмешаться силы совсем другие, чем вечно завидующие соседи.

– Мы не успели спросить! – вскрикнула она жалобно.

– Ладно, – решил он, – взгляни, нет ли чего в его скрынеценного. У человека, которому мудрец доверяет, может быть немало удивительного.

– А что брать? Все, что может понадобиться?

– Только то, без чего обойтись нельзя.

Она заколебалась:

– Женщина может взять многое… Только смотря кому нести…

– Твоему коню.

Когда они вышли, на улицах плач, но уже не было схваток.Похоже, соседи совершили легкий набег, пожгли, что сумели, пограбили, ноотступили, когда жители города собрались с силами.

Кора искательно смотрела в мрачное, как туча, лицо варвара:

– Куда теперь?

Лицо Олега угрюмое.

– Поеду обратно с поджатым хвостом. В вечный городСтароград. Выслушаю, как облает один такой… очень лохматый и страшный.

– А ты не дашь сдачи?

– Ему нет.

Она чуть задумалась. На ровненьком лбу появились едвазаметные морщинки. Возможно, представляла, как может выглядеть на троне ВечногоГорода лохматый и страшный.

День клонился к вечеру. Усталые кони едва тащили ноги.Обгорелые дома Новограда остались за спиной, дорога вела мимо постоялого дворак Вечному Городу, скрытому пока что горами песка. Олег подумал досадливо, чтони один зверь не сравнится по выносливости с человеком. Тот бы уже добежал догородских стен.

– Переночуем здесь, – решил он. – Летняя ночь коротка. Нарассвете будем в твоем Вечном.

Кони встрепенулись, видно, такие слова понимали. Безпонуканий вбежали во двор, послушно стали у коновязи. Мальчишка принял поводья,а Олег с Корой поднялись в харчевню.

В помещении пили и ели, словно никто и не уходил. Емупоказалось даже, что мелькают одни и те же лица. К счастью, на этот раз к нимникто не цеплялся, не задирался, даже странно было ужинать в мире, не драться,не бить кого-то по голове.

Комнату им отвели сравнительно чистую, светлую, хотя и оченьтесную. Олег швырнул мешок на пол, сел и начал стягивать сапоги. Кораопустилась на ложе, ее большие глаза не отрывались от могучего варвара, атонкие пальцы медленно расстегивали пряжки на платье.

– Спи, – сказал он. – На рассвете должны быть в Вечном.

– А ты?

– Я лягу на полу, – объяснил он.

Ее глаза стали еще больше.

– Что случилось? Ты думаешь, вдвоем не поместимся? Я занимаюсовсем мало места.

– Да нет, – ответил он с неловкостью, – ты будешь храпеть,стягивать одеяло, брыкаться во сне. А я варвар, понимаешь? Зашибу спросонья.

Она внезапно улыбнулась как ясное солнышко:

– У нас говорят: если бьет, то любит… Я не знаю, непроверяла. Как ты думаешь, это правда?

Он ответил затравленно:

– Я волхв-травник, не толкователь снов. Ты засыпай скорее.Встанем на рассвете!

Она нырнула под одеяло, смотрела озадаченно. Глаза сталикруглыми, как у молодого совенка, удивленными. Пухлые губы приоткрылись вожидании. Олег расстроенно ходил взад-вперед, запускал обе пятерни в волосы.Зеленые глаза в свете факела блестят сухо, словно редкие в ее краях драгоценныекамни.

– Ты не ложишься, – напомнила она тихо.

– Спи, – сказал он настойчиво.

Стараясь не смотреть в ее сторону, Олег с каменным лицомвышел и плотно прикрыл дверь. Лесенка вела на крышу, он вдохнул всей грудью ещетеплый, но уже чистый, без пыли воздух.

Небо было звездное, из-за темного виднокрая медленновыплывает луна. Маленькая и блестящая, как щит телохранителя кагана, онаблистает холодно и надменно. Ее призрачный свет подсвечивает снизу облака, ноздесь, на крыше, черно, как в пещере.

Олег прислушался, опустился на корточки. Редкие гуляки не всчет, в такую темень держат пальцы на рукоятях ножей и всматриваются в тенивокруг, а на небо никто не смотрит. А кто и смотрит, тех можно не принимать врасчет. Тех не слушают ни в одном племени.

Знакомая дрожь пробежала по телу. Мышцы свело судорогой,ощутил головокружение. Стиснул зубы, приготовившись к боли, но на этот раз лишьпотемнело в глазах. В следующее мгновение нахлынула волна чужих запахов,чувств, звуков. Постепенно распространил власть на преображенное тело, с силойоттолкнулся от крыши.

Никто не заметил, как огромная черная тень пронеслась надгородом и ушла в сторону Вечного Города.

…Эта ночь для него была странная и удивительная. Едва ли невпервые не чувствовал страха высоты. Более того, беспричинный восторг обуял,наполнил мышцы силой. Теплый воздух стремился держать, вздымать выше, не давалупасть. Приходилось стараться, чтобы суметь опуститься к самим крышам, лететьтак, что едва не задевал орущих котов и прочую мелкую нечисть древнего города.

О мудреце не вызнал, да и не надеялся, но рассмотрел Город свысоты, понял о нем многое, как многое понял и о себе.

Когда возвращался, все тело сладко ныло от усталости.Никогда так долго не держался в воздухе. Но голова ясная, мысли носились кактараканы на горячей сковородке. Хотя измученное тело просило отдыха, не ринулсясразу на знакомую крышу, а бесшумно сделал круг на высоте, стараясь не пересечьлунный свет.

Ясность мыслей и осторожность, которую глупый дударь зоветтрусостью, помогли заметить тень от трубы на крыше, которой раньше не было.Вернее, тень была, но она удлинилась беспричинно, еще и показывала выступ,которого у самой трубы нет.

Он взмыл выше, кровь хлынула в мышцы сильнее. Сложив крылья,камнем рухнул вниз.

Человек вскрикнул как заяц. Страшные когти распороли спину ишею. Олег на всякий случай ударил клювом, закрыл глаза и расслабил мышцы. Сноваболь, судорога, потеря памяти… Но очнулся сразу, под ним был залитый кровьючеловек. А его пальцы впивались в залитую кровью спину. На голове тоже кровь ислед, будто ударили кинжалом. Или клювом с кинжал размером.